alst
|
 |
« Ответ #8809 : 03 Октября , 2013, 06:57:43 » |
|
Сегодня случилось радостное – столкнулась на улице со своим автоинструктором. Он, конечно же, не узнал меня. Таких, как я, у него был легион. Зато я его узнала сразу. Потому что разве можно такой подарок судьбы забыть? -Здравствуйте, Виктор Петрович. Вы меня учили машину водить. -Это когда? -Десять лет назад. -До сих пор за рулём? -Ага. -Видать, хорошо научил, раз до сих пор живая и за рулём. Совсем не изменился.
При первом знакомстве он повёл себя странно – вытащил из внутреннего кармана пиджака бутылочку с валерьянкой, мощно отпил. -Третья баба за день. Прут и прут. Садись! Ну, села я. Ну, с десятой попытки завела мотор. Только обрадовалась, что он у меня завелся, несмотря на козни педали сцепления, оказалось, что надо ехать. А как хорошо всё начиналось!
Первые три выезда в город совсем не помню. Судя по чёрным провалам в памяти, творила несусветное. Может, заплывала за буйки, вышивала крестиком двойные сплошные или ещё чего непотребного вытворяла. Вполне могла. Однажды обнаружил себя заглохшей поперёк трамвайных путей. С одной стороны надрывался один трамвай, с другой, соответственно, другой (извините тавтологию, пересохло в горле). Рядом тихо закипал Виктор Петрович, бывший, между прочим, танкист. -Заводи машину,- прошипел он. -Незаводицца!- заскулила я. -Значит, останемся тут. На веки вечные! -Виктор Петрович, миленькыыыыыыый! -Не смотри на меня такими глазами! Всё равно не куплюсь. Заводи говорят! -Ыаааааа!- заголосила я. -Слышь, мужик!- свесилась из окна трамвайвожатая – могучая женщина в бандане и оранжевом жилете.- Ты чего над девушкой издеваешься? Ну-ка убери машину с путей! -Да щаз!- вызверилася Виктор Петрович.- Кругом бабы, спасу от вас нет! -Вот и убирай машину, раз спасу нет. Ишь раздухарился! Виктор Петрович побухтел, но вылез заводить машину. Пока он отъезжал в сторону, трамвайвожатая улыбалась и делала мне успокаивающие пассы руками. От умиления я обильно прослезилась. Женская солидарность – страшная сила!
Виктору Петровичу крепко от меня доставалось. Поэтому в особенно критические для своей жизни минуты он переходил на иностранный русский: -Я тебе говорю тормози или я тебе говорю газуй? Я тебе говорю что?- надрывался он. -Говорите что?- пугалась я. -Ну и ехай, раз говорят тебе что! И смотри у меня, ещё раз переключишься с первой скорости на четвёртую – урою!
Однажды, лишь однажды на улице Виктора Петровича случился праздник – в нашу группу бешеных амазонок затесался молодой человек Аркадий. Аркадий ездил уверенно, даже залихватски, тормозил со скрипом. Виктор Петрович отдыхал с ним душой, провожая, умывался слезами. Я Виктора Петровича очень даже понимала и жалела, но ничем помочь не могла. Доводила до исступления идиотскими вопросами, упорно путала рычаги. На каждом повороте, например, шерудела дворниками – якобы поворотник включала. Виктор Петрович терпел-терпел, а потом взрывался. В минуты гнева в нём просыпался бывший танкист, требовал от меня невозможных вещей – тормозить задней ногой или переключать скорость передней рукой. Я старательно искала в себе задние ноги. Не найдя, искренне расстраивалась.
К десятому занятию научилась крадучись ехать по правому ряду за рейсовым автобусом, терпеливо останавливалась на остановках. Умела также пунктиром разогнаться и затормозить за пять метров до светофора – боялась проскочить на красный. Но особенно прекрасно мне удавалось замереть на подъёме. Чтобы тронуться в путь, оборачивалась к машинам, и показывала рукой, чтобы подали назад. Иначе, мол, за себя не отвечаю. Виктор Петрович в какой-то момент смирился с моим стилем езды, и даже пытался между аффективными состояниями рассказывать истории из своей жизни. Про какую-то Варюшку рассказывал, мол, красавица была неимоверная, глаза раскосые, сама стройная, тонконогая. Боясь спугнуть его лирический настрой, я мчалась в неведомые дали за рейсовым автобусом нумер 275. «Только бы не заезжал в депо»,- кручинилась. -Ласковая, ручная,- вздыхал Виктор Петрович. «Ручная,- передразнила я про себя.- Ишь, сатрап какой!» -А расстались-то чего, раз такая ручная была? -Как это расстались? С кем? -Ну, с Варюшкой вашей. Замуж не пошла? Виктор Петрович чуть не поперхнулся сигаретой. Долго кашлял. В общем, оказалась Варюшка лошадью, с которой ему в детстве пришлось расставаться по причине переезда из деревни в город. -Вот ведь горе горькое!- ругался Виктор Петрович.- Ни ездить, ни слушать не умеешь. Кто тебя такую замуж возьмёт? -Так ведь уже! -Бедный твой муж! Расстались мы ласково. Виктор Петрович пожал мне руку, пожелал удачи. -Это. Не поминай лихом. -Хорошо. -Мужа береги! -А то!
Оставшись без родного инструктора, я какое-то время ездила с коллегой Ленкой. Ленка упиралась быть моим штурманом, мотивировала отказ наличием сына, мамы и тёти-шизофренички. -Кто о них позаботится, если не я?- била себя в обширную грудь Ленка. -Ну как хочешь, сама справлюсь,- вздохнула я. В конце рабочего дня я застала её возле машины. -Поехали что ли? -А как же тётя-шизофреничка? -Поехали говорю. Штурманила Ленка две недели. Всё это время мы проездили в машине с запотевшими стёклами – не могли кнопку кондиционера найти. Рисовали ладошкой узоры на лобовом стекле. -Торгази!- кричала Ленка, обнаружив в опасной близости габаритки другой машины . -Так тормозить или газовать?- огрызалась я. -С тобой заикой станешь млять!
Однажды мы с Ленкой видели женщину. Такую, знаете, всю из себя ухоженную, в дорогих туфлях, узкой юбке и декольте. Мы её аккуратно объехали, припарковались и вышли утешать. Потому что женщина плакала посреди проезжей части, облокотившись о капот своей машины. Прям рыдала. Мы решили, что человека постигло страшное горе, и она выскочила, душевно расхристанная, на перекрёсток. Оказалось, что женщина только позавчера села за руль. А кругом ездит такое количество чёрствых мужиков! Так и норовят матом рассказать маршрут, по которому ей надо на своей машине проследовать. -Девочки, а вы когда перестраиваетесь, куда смотрите?- сквозь слёзы поинтересовалась она. Я села в машину, стала показывать, куда смотреть, когда перестраиваешься. Ленка наглядно прыгала то справа, то слева. Изображала из себя проезжающие машины. Проезжающие взаправдашние машины крутили пальцем у виска и посылали нас матом в разные места. Нам было пофиг. Мы творили благое – спасали человека от нервного срыва.
Через месяц я уже ездила достаточно сносно, и даже научилась уверенно парковаться. Сначала парковалась десять минут, потом пять, а однажды настал благословенный день, когда я воткнулась за несколько секунд в махонькое пространство между двумя машинами.
В общем, к чему я это. Хорошие у меня были инструкторы, мировые. Грех жаловаться.
|