Любимые стихи

[Струна]

Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной-
Распущенной – и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.
Мне нравится еще, что вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью - всуе…
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!
Спасибо вам и сердцем, и рукой
За то, что вы меня – не зная сами! -
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не гулянья под луной,
За солнце, не у нас над головами, -
За то, что вы больны – увы! – не мной.
За то, что я больна – увы !- не вами!
(М. Цветаева)

[Струна]

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,
Оттого что лес – моя колыбель, и могила – лес.
Оттого что я на земле стою – лишь одной ногой,
Оттого что я о тебе спою – как никто другой.
Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,
У всех золотых знамен, у всех мечей,
Я закину ключи и псов прогоню с крыльца-
Оттого что в зимней ночи я вернее пса.

Я тебя отвоюю у всех других – у той одной,
Ты не будешь ничей жених, я – ничьей женой.
И в последнем споре возьму тебя – замолчи. -
У того, с которым Иаков стоял в ночи.

Но пока тебе не скрещу на груди персты, -
О, проклятье! – у тебя остаешься – ты:
Два крыла твои, нацеленные в эфир, -
Оттого что мир – твоя колыбель, и могила – мир!
(М. Цветаева)

[Alisa]

Мама на даче, ключ на столе, завтрак можно не делать. Скоро каникулы, восемь лет, в августе будет девять. В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско, солнце оставило в волосах выцветшие полоски. Сонный обрывок в ладонь зажать, и упустить сквозь пальцы. Витька с десятого этажа снова зовет купаться. Надо спешить со всех ног и глаз - вдруг убегут, оставят. Витька закончил четвертый класс - то есть почти что старый. Шорты с футболкой - простой наряд, яблоко взять на полдник. Витька научит меня нырять, он обещал, я помню. К речке дорога исхожена, выжжена и привычна. Пыльные ноги похожи на мамины рукавички. Нынче такая у нас жара - листья совсем как тряпки. Может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки. Витька - он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна. Я попрошу, чтобы мне водить, мне разрешат, наверно. Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели. Я поворачиваюсь к стене. Сто, девяносто девять.

Мама на даче. Велосипед. Завтра сдавать экзамен. Солнце облизывает конспект ласковыми глазами. Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета. В августе буду уже студент, нынче - ни то, ни это. Хлеб получерствый и сыр с ножа, завтрак со сна невкусен. Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе. Знает всех умных профессоров, пишет программы в фирме. Худ, ироничен и чернобров, прямо герой из фильма. Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки, только вот плаваю я быстрей и сочиняю лучше. Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее, мы забираемся на крыльцо и запускаем змея. Вроде они уезжают в ночь, я провожу на поезд. Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс. Семьдесят восемь, семьдесят семь, плачу спиной к составу. Пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану.

Мама на даче. Башка гудит. Сонное недеянье. Кошка устроилась на груди, солнце на одеяле. Чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите. Кто-нибудь видел меня вчера? Лучше не говорите. Пусть это будет большой секрет маленького разврата, каждый был пьян, невесом, согрет, теплым дыханьем брата, горло охрипло от болтовни, пепел летел с балкона, все друг при друге - и все одни, живы и непокорны. Если мы скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик, Господи, как я вас всех люблю, радуга на ладонях. Улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки. Можно валяться и оживать. Можно пойти на реку. Я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться. Носом в изломанную кору. Тридцать четыре, тридцать...

Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета. Солнце на стенах, на рюкзаке, в стареньких сандалетах. Сонными лапами через сквер, и никуда не деться. Витька в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве. Яблоко съелось, ушел состав, где-нибудь едет в Ниццу, я начинаю считать со ста, жизнь моя - с единицы. Боремся, плачем с ней в унисон, клоуны на арене. "Двадцать один", - бормочу сквозь сон. "Сорок", - смеется время. Сорок - и первая седина, сорок один - в больницу. Двадцать один - я живу одна, двадцать: глаза-бойницы, ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут вприсядку, кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь - на десятом. Десять - кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать. Надо спешить со всех ног и глаз. В августе будет девять. Восемь - на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне...

Три. Два. Один. Я иду искать. Господи, помоги мне.

(Алька Кудряшева)

[Barbarella]

Alisa, потрясающе... волнующая история...

[Alisa]

Barbarella, спасибо :) у этой девочки вообще много хороших стихов. Щас ещё поищу :)

[Alisa]

Эта сказка проста - как вся жизнь проста.
Плывут по морю три голубых кита.
На китах черепаха - больше всех черепах.
На черепахе Земля, на земле гора.
На горе горячее солнышко по утрам.
На горе сижу я и держу тебя на руках.

Киты плывут в распахнутой глубине.
Черепаха спит, Земля на ее спине,
Голубая сверху, болотистая извне.
Гора шевелит усталым своим плечом.
Я держу тебя и не думаю ни о чем.
Ты лежишь на руках и не думаешь обо мне.

Уплывут киты - и всё упадет во тьму.
Черепаха уйдет - китам она ни к чему.
Упадёт Земля - черепаха и не заметит.
Раскопают гору - Земля не замедлит ход.
Не увидишь жизни, пока не почуешь смерти.
Засыхает трава - так заново прорастет.
На весеннем песке поставит свою заплату.
Но ослабнут мои ладони - и ты заплачешь.

Потому плывут киты, черепаха спит.
А тебе во сне приснится огромный кит
И земля, и гора, и солнышко вместе с нею.
И весенний песок и отблески на траве,
И прозрачное море - соленое на просвет.
Я не буду сниться - есть дела поважнее.

(Аля Кудряшева)

[Серёжкина мама]

НЕРАВЕНСТВО
Так уж устроено у людей,
Хотите вы этого, не хотите ли,
Но только родители любят детей
Чуть больше, чем дети своих родителей.

Родителям это всегда, признаться,
Обидно и странно. И все же, и все же,
Не надо тут видимо удивляться
И обижаться не надо тоже.

Любовь ведь не лавр под кудрявой кущей.
И чувствует в жизни острее тот,
Кто жертвует, действует, отдает,
Короче: дающий, а не берущий.

Любя безгранично своих детей,
Родители любят не только их,
Но плюс еще то, что в них было вложено:
Нежность, заботы, труды свои,
С невзгодами выигранные бои,
Всего и назвать даже невозможно!

А дети, приняв отеческий труд
И становясь усатыми «детками»,
Уже как должное все берут
И покровительственно зовут
Родителей «стариками» и «предками».

Когда же их ласково пожурят,
Напомнив про трудовое содружество,
Дети родителям говорят:
- Не надо товарищи, грустных тирад!
Жалоб поменьше, побольше мужества!

Так уж устроено у людей,
Хотите вы этого, не хотите ли,
Но только родители любят детей
Чуть больше, чем дети своих родителей.

И все же не стоит детей корить.
Ведь им же не век щебетать на ветках.
Когда-то и им малышей растить,
Все перечувствовать, пережить
И побывать  в «стариках» и «предках»!
Э.Асадов

[Deizee]

А мне еще у Асадова вот этот стих нравится:

     В горах, на скале, о беспутствах мечтая,
     Сидела Измена худая и злая.
     А рядом под вишней сидела Любовь,
     Рассветное золото в косы вплетая.

     С утра, собирая плоды и коренья,
     Они отдыхали у горных озер.
     И вечно вели нескончаемый спор --
     С улыбкой одна, а другая с презреньем.

     Одна говорила: - На свете нужны
     Верность, порядочность и чистота.
     Мы светлыми, добрыми быть должны:
     В этом и - красота!

     Другая кричала: - Пустые мечты!
     Да кто тебе скажет за это спасибо?
     Тут, право, от смеха порвут животы
     Даже безмозглые рыбы!

     Жить надо умело, хитро и с умом,
     Где -- быть беззащитной, где -- лезть напролом,
     А радость увидела -- рви, не зевай!
     Бери! Разберемся потом!

     - А я не согласна бессовестно жить.
     Попробуй быть честной и честно любить!
     - Быть честной? Зеленая дичь! Чепуха!
     Да есть ли что выше, чем радость греха?!

     Однажды такой они подняли крик,
     Что в гневе проснулся косматый старик,
     Великий Колдун, раздражительный дед,
     Проспавший в пещере три тысячи лет.

     И рявкнул старик: - Это что за война?!
     Я вам покажу, как будить Колдуна!
     Так вот, чтобы кончить все ваши раздоры,
     Я сплавлю вас вместе на все времена!

     Схватил он Любовь колдовскою рукой,
     Схватил он Измену рукою другой
     И бросил в кувшин их, зеленый, как море,
     А следом туда же -- и радость, и горе,
     И верность, и злость, доброту, и дурман,
     И чистую правду, и подлый обман.

     Едва он поставил кувшин на костер,
     Дым взвился над лесом, как черный шатер, -
     Все выше и выше, до горных вершин.
     Старик с любопытством глядит на кувшин:
     Когда переплавится все, перемучится,
     Какая же там чертовщина получится?

     Кувшин остывает. Опыт готов.
     По дну пробежала трещина,
     Затем он распался на сотню кусков,
     И... появилась женщина...
(Э.Асадов)

[olga.s]

А мне навсегда запомнился С.Есенин
Золото холодное луны,
Запах алеандра и левкое,
Хорошо бродить среди покоя
Голубой и ласковой страны.
Далеко-далече там Багдад,
Где жила и пела Шахразада,
Но теперь ей ничего не надо.
Отзвенел давно звеневший сад
Призраки холодные земли
Поросли кладбищенской травою.
Ты же путник мертвым не внемли,
Не склоняйся к плитам головою.
Оглянись - как хорошо кругом,
Губы к розам так и тянет...
Помирись лишь в сердце со врагом
И тебя блаженством одурманет.
Жить так жить,
Любить так уж влюбляться,
В лунном золоте целуйся и гуляй,
Если ж хочешь мертвым поклоняться,
То живых тем сном не отравляй.
Это пела да же Шахрезада,
Так вторично скажет листьев медь.
Тех, которым ничего не надо,
Только в мире можно пожалеть.

[Пани Вега]

Мы очень ждем тебя наш маленький малыш
Твои ладошки, глазки, теплый носик
Пожалуйста, скорее нас услышь
Мы долго так тебя об этом просим.

Мы просим Бога, матерь Божью, всех святых
Чтоб помогли нам стать родителями скоро
Но месячные вновь пришли-удар под дых
И снова мне так страшно, горько, больно!

Устала плакать, выбилась из сил.
Температуру мерить страшно надоело
Походы по врачам и 100 УЗИ…
Но в новый цикл опять берусь за дело!

Мне руки опускать никак нельзя
И верю я, что мы дойдем до цели
И мамины слова: «Ты только верь!!»
«Я верю мама, очень – очень верю!!!»

Я знаю, будет все у нас отлично
И будут детки, и огромный дом
И будет так, я это знаю точно
А все страданья будут только сном.

И будет детский плач и стертые коленки
И носик папин и мои глаза
И детский слышен будет смех во всей вселенной
И будет у нас самая счастливая семья!!!!!

[Аидик]

И вот мне приснилось что сердце мое не болит
Оно колокольчик фарфоровый в желтом Китае
На пагоде пестрой висит и тихонько звенит
В эмалевом небе дразня журавлиные стаи

И кроткая девушка в платье из красных шелков
где золотом вышиты осы, цветы и драконы
с поджатыми ножками тихо без мысли, без слов
внимательно слушает тихие-тихие звоны

Гумилев

[Катюффа]

 ЕЩЕ РАЗ О ЧЕРТЕ

 Я считал слонов и в нечет и в чет,
 И все-таки я не уснул,
 И тут явился ко мне мой черт,
 И уселся верхом на стул.

 И сказал мой черт: "Ну, как, старина,
 Ну, как же мы порешим?
 Подпишем союз, и айда в стремена,
 И еще чуток погрешим!

 И ты можешь лгать, и можешь блудить,
 И друзей предавать гуртом!
 А то, что придется потом платить,
 Так ведь это ж, пойми, - потом!

    Аллилуйя, Аллилуйя,
    Аллилуйя, - потом!

 Но зато ты узнаешь, как сладок грех
 Этой горькой порой седин.
 И что счастье не в том, что один за всех,
 А в том, что все - как один!

 И ты поймешь, что нет над тобой суда,
 Нет проклятия прошлых лет,
 Когда вместе со всеми ты скажешь - да!
 И вместе со всеми - нет!

 И ты будешь волков на земле плодить,
 И учить их вилять хвостом!
 А то, что придется потом платить,
 Так ведь это ж, пойми, - потом!

    Аллилуйя, Аллилуйя,
    Аллилуйя, - потом!

 И что душа? - Прошлогодний снег!
 А глядишь - пронесет и так!
 В наш атомный век, в наш каменный век,
 На совесть цена пятак!

 И кому оно нужно, это "добро",
 Если всем дорога - в золу...
 Так давай же, бери, старина, перо!
 И вот здесь распишись, "в углу".

 Тут черт потрогал мизинцем бровь...
 И придвинул ко мне флакон.
 И я спросил его: "Это кровь?"
 "Чернила", - ответил он...

   Аллилуйя, аллилуйя!
   "Чернила", - ответил он.

Галич

[Вуу Дуу]

И когда твои плечи лежат на моих плечах,
Не давая им шевельнуться, и в молоке
Ледяного окна полощется белый прах,
Мы — двуликий Янус — щека к щеке
Смотрим в разные стороны мира сквозь снежный вихрь,
Из единой точки, закрыв глаза,
И мои движения от твоих,
Словно в зеркале, отличить нельзя.
                              Татьяна Вольтская

Труды и дни

для птиц
над полем раскатали большие небеса

над старой яблоней
высоко застеклили купол
для пчел и ос

единственное облачко оставили
мазком побелки

да мутный след
где тачками возили синеву
                         Алексей Алехин


Аля Кудряшева понравилась.

[Струна]

Я... свяжу тебе жизнь...
Из пушистых мохеровых ниток...
Я... свяжу тебе жизнь...
Не солгу ни единой петли...
Я... свяжу тебе жизнь...
Где... узором -по полю молитвы...
Пожелания счастья
В лучах настоящей любви...
Я... свяжу тебе жизнь...
Из веселой меланжевой пряжи...
Я... свяжу тебе жизнь...
И потом от души подарю...
Где я нитки беру?
Никому никогда не признаюсь...
Чтоб связать тебе жизнь -
Я... тайком распускаю... свою...

[золотая рыбка]

Какое наслажденье для души,
Когда в тиши сижу за рукодельем!
Давно уж за полночь
И сон стоит за дверью.
Над пяльцами, склонясь сижу
С атласной канителью.

Цветы все ярче расцветают,
Пускай таких в природе нет.
Атласной лентой вышиваю
Неувядающий букет.